Ольгин град: история одной находки
В древнейшей русской летописи «Повести временных лет» летописец Нестор, монах Киево-Печерского монастыря, упоминает город Псков и княгиню Ольгу под 903 годом: «Игорь вырос и собирал дань после Олега и слушались его, и привели ему жену из Пскова, именем Ольгу». Основным источником информации о начальной истории города являются археологические данные. Точное время превращения Пскова в город неизвестно, но уже в VIII–IX веках это было крупное поселение в низовьях реки Великой. На рубеже IX–X веков за пределами городища начал формироваться древнейший посад. К концу Х века Псков представлял уже значительный центр на северо-западных «границах» Древнерусского государства с развитым ремеслом и торговыми связями. Псковская земля в X веке была включена в систему международных торговых коммуникаций, в первую очередь, благодаря пути, соединявшему центр исторического микрорегиона с Балтийским морем по Псковско-Чудскому озеру. Свидетельством устойчивых торговых отношений являются клады восточного серебра, активное поступление которого в регион начинается с третьей четверти X века, вещевые клады X–XI веков, содержащие предметы скандинавского импорта. О развитии торговли, в особенности международной, свидетельствуют находки складных весов и гирек, арабских дирхемов и византийских монет, янтарных поделок, прибалтийских булавок, пряслиц из волынского розового шифера, стеклянных бус, фрагментов амфор и многого другого.
Город активно разрастается в южном и юго-восточном направлениях, вдоль правого берега Великой и левого берега Псковы. К юго-востоку от поселения на мысу (будущий кремль), ближе к реке Пскове в X – начале XI веков существовали языческий некрополь и языческое святилище. Открытие было сделано в 70-е годы ХХ века экспедицией Института археологии Академии наук СССР и Псковского музея под руководством В.В. Седова и И.К. Лабутиной во время раскопок на площади Ленина, на месте старого рынка. Изучение материалов могильника позволило сделать вывод, что основной религией в то время являлось язычество.
В 2003 году Е.А. Яковлевой открыто первое погребение из некрополя с престижными камерными захоронениями второй половины Х века. Территориально в современном Пскове памятник располагался на улице Советской, в непосредственной близости от него находятся палаты Подзноевых, Поганкины палаты и Старовознесенский монастырь. Могильник расположен на возвышенной гряде. В древности по подножию гряды, вдоль Великой, проходила основная дорога Пскова в южном направлении, ставшая затем главной магистралью средневекового города – Великой улицей. За шесть лет исследования этой территории археологами Е.А. Яковлевой и Т.Е. Ершовой было открыто 8 камерных погребений, которые расположены довольно компактно. В небольшой статье невозможно рассказать обо всех открытиях, мы коснёмся лишь находки, сделанной в шестой камере некрополя, которая отличалась не только большими размерами, но и – несмотря на то, что она была ограблена в древности, как и половина из восьми обнаруженных, – богатством и разнообразием её инвентаря.
Захоронение относится к концу 50-х – 60-м годам X века. Знатный христианин был погребён по языческому обряду, в «сопровождении» обезглавленных птиц. К христианской же атрибутике относятся большой нательный крест и большая конусовидная свеча. Самая уникальная находка – подвеска-тамга, обнаруженная на полу камеры, на ткани полотняного переплетения. Это – цельнолитая, трапециевидная серебряная пластина. На одной стороне изображен двузубец – родовой знак Рюриковичей. Между отрогами помещено изображение ключа. На другой стороне подвески помещено схематичное изображение хищной птицы с головой, повёрнутой влево. Голова увенчана крестом с расширяющимися лопастями. Две поперечные чёрточки на шее, вероятнее всего, обозначают ошейник охотничьей птицы. Потёртости и небольшие утраты черни со стороны птицы указывают на то, что подвеска носилась птицей – к владельцу. Подвеска, несомненно, – инсигния власти (внешний знак власти или сана), делегированной погребённому князем – обладателем двурогой эмблемы с ключом. Среди знаков Рюриковичей такое изображение встречено впервые. Использование ключей в погребальном и свадебном обрядах Руси и Швеции X века традиционно отмечается этнографами и археологами. Для Руси X века ключ вполне корректно воспринимать как элемент преимущественно женской символики. Мы считаем убедительным предположение о значении ключа на подвеске как символа регентских полномочий Ольги, которая должна была распоряжаться родовым двузубцем ранних Рюриковичей по праву замужества и материнства, пока наследник не достиг совершеннолетия, то есть, с 945 до начала 960-х годов.
Что касается родового двузубца ранних Рюриковичей, изображённого на подвеске, то он входит в небольшую группу «парадных» изображений, в которых «ножка» знака оформлена в виде характерного узла. Эта серия начинается изображением на гнездовской подвеске, знаки на которой, скорее всего, относятся к временам Игоря (до 945 года), и продолжается двузубцами на монетах Святополка Ярополчича (1015–1019 годы).
Особый интерес вызывает изображение на оборотной стороне подвески «птицы» с крестом на голове. Это изображение оказалось связанным с аверсами загадочных монет – «исламских подражаний», известных, главным образом, по находкам из кладов с острова Готланд. Предположение о принадлежности этих монет кому-то из первых князей Киевской Руси высказывали шведские исследователи Улла Велин, Герд Рисплинг и Эльза Линдбергер.
Рисплинг сделал предположение, что на монетах изображена не настоящая птица, а некий артефакт с птичьей головой. Мы считаем эту подвеску надёжным «связующим звеном» между монетами, чеканенными, как предполагается, во времена княгини Ольги и от её имени, и символом дома Рюриковичей – двузубцем. Монеты с крестом и птицей, как наиболее «христианские», вероятно, начали производиться в период «регентства» Ольги – после 945 года. Именно аверсы монет могли дать образец для изображения на обратной стороне нашей подвески. В чеканке монеты и в изготовлении верительных знаков для своих доверенных лиц Ольга пошла по пути воплощения образов на знаках. И кресты, и богиня в образе сокола – составляющие декларации власти. Нам представляется, что основным содержанием этого манифеста мог быть компромисс между язычниками и христианами под властью Ольги, то есть, монеты и верительный знак провозглашают доктрину веротерпимости, которой затем придерживался и Святослав. Таким образом, кресты на «соколиных» монетах княгини Ольги и на подвеске из шестой камеры мы считаем христианскими символами, получившими своеобразное оформление в условиях Руси.
Монеты с птицей найдены на острове Готланд, на территории материковой Швеции, балтийском побережье Польши, в Эстонии и предназначались специально для награждения варягов, послуживших русскому княжескому дому. Они должны были стать средством распространения доброй вести о щедрой и справедливой правительнице Руси, побуждая новые группы варягов становиться под её знамена. Выражаясь современным языком, перед нами орудия государственной агитации и пропаганды, инструменты северной политики времён княгини Ольги. Вопрос о взаимоотношении терминов «Русь» и «варяги» подробно рассмотрен в недавней статье Е.А. Мельниковой и В.Я. Петрухина. В условиях начала регентского правления политика «призвания варягов» вполне логично могла быть обусловлена стремлением опереться на людей, ещё не «пустивших корни» в местных элитах, но обязанных великой княгине клятвой верности. Надо учитывать и тот факт, что совсем незадолго до этого, в 944 году, князь Игорь успешно использовал варяжское войско для похода на Царьград.
Исходя из сказанного выше, мы приходим к выводу, что Псков – домен Ольги (владения короля либо какого-либо феодала в Средние века), и она управляет от имени сына Святослава – князя Киевского. В знак Рюриковичей вводится ключ как оберег властных полномочий наследника, символ протектората. А с другой стороны изображён личный знак Ольги – крещёной княгини. И в этом случае погребение датировано до 969 года. Важнейшее следствие открытия тамги из шестого погребения – удревнение первого опыта русского монетного чекана. Можно считать установленным, что Герд Рисплинг был прав, относя монеты с птицей, увенчанной крестом, к эмиссии русского суверена и этим сувереном могла быть княгиня Ольга.
Татьяна Ершова, старший научный сотрудник АНО «Псковский археологический центр»