Восемь тонн древесины из деревни Звоны Опочецкого района торжественно доставили на псковскую площадь, принародно распилили и увезли

«– Последний раз делаю ёлку, – говорил папа Жаботыкин.
– Один расход, и удовольствия никакого».
Тэффи, «Рождественский ужас».

«Ёлки-моталки, реденькая какая», – произнесла женщина в кроличьей шубе, жалостливо глядя на главную ёлку Пскова, только что установленную на Октябрьской площади. Почти у всех, кто проходил мимо, чувства возникали схожие. Люди на секунду замирали, а потом выражали сочувствие. Обходилось без смеха. Над убожеством грех смеяться. Главная городская ёлка стояла и давила на жалость. Безжалостно давила. Целых пять часов давила, а потом была безжалостно уничтожена.

О том, что ёлка, словно распотрошенная луковица, будет вызывать слезы, было понятно еще до установки. Во всяком случае, когда ёлочная процессия поравнялась с храмом Косьмы и Дамиана с Примостья неподалёку от Троицкого моста, ёлка выглядела уже неважно и скорее напоминала скелет кита, отправленного в последний путь.

Не хватало похоронного марша.

Похорон китов, впрочем, я никогда не видел, зато видел, как хоронят преступных авторитетов. Примерно также.

Нескончаемым потоком автомобильный кортеж медленно следовал сзади «катафалка».

Руки прохожих невольно тянулись к головным уборам – для того чтобы снять их в знак почтения к усопшей. Но десятиградусный мороз в последний момент останавливал.

Провал с треском

Сейчас все, включая городскую прокуратуру и Общественную палату Псковской области, пытаются разобраться – что это было?

Предлагаю такую версию: это была установка, или в переводе на английский язык – inctallation (инсталляция). Инсталляция ёлки.

Однако псковские мастера современного искусства в своём творчестве зашли дальше своих предшественников.

Как пишут в умных книгах, во время инсталляции (установки), «вступая в неординарные комбинации, вещь освобождается от своей утилитарной функции, приобретая функцию символическую. Смена контекстов создает смысловые трансформации, игру значений».

Разве мы не увидели игру значений и смысловые трансформации? Тем более что установку с последующим разоблачением (демонтажом) все желающие могли наблюдать в специально организованной видеотрансляции.

Потрясенная публика следила за представлением под условным названием «Тупиковая ёлочная ветвь».

Современное искусство вышло в люди. Люди вздрогнули. Смех пришел чуть позже, когда городские власти отдали приказ «на уничтожение».

Ёлка, продержавшаяся на псковской площади примерно пять часов, родилась в лесу еще во времена НЭПа – примерно лет 90 назад.

Как оказалось, она родилась для того, чтобы попасть в число избранных и бездарно погибнуть на подступах к Пскову, не выполнив своего внезапного главного предназначения. Или всё-таки выполнив?

До Нового года она не устояла, расчлененная в прямом эфире.

Резня бензопилой была очень эффектна. Восемь тонн древесины из деревни Звоны Опочецкого района торжественно доставили на псковскую площадь, принародно распилили и увезли.

Но в праве ли мы считать, что ёлка появилась на свет зря?

Думаю, что всё-таки не зря. Это была не реклама бензопил, а ритуальная жертва.

Псковские СМИ по привычке именовали её лесной красавицей, но это была большая натяжка.

Редкая ёлка доедет до середины городской площади целой и невредимой. Ёлка-1 действительно была редкой, с небольшим числом ветвей и иголок на них. Недостающие элементы были растеряны по дороге и реставрировать её, прилепив безвозвратно утраченное, не удалось.

Иголок не хватило, а все шишки стали сыпаться на голову городской администрации.

Впрочем, по официальной версии, ёлку поздно вечером 19 декабря 2012 года демонтировали не из-за очевидного уродства, а из-за неочевидной трещины ствола. Будто бы мороз-трескун нарушил стройные планы постановщиков из «Комбината благоустройства».

Чем больше звучало официальных комментариев, тем тупиковее была ёлочная ветвь.

Подрывники здравого смысла

Еще задолго до публичного распила главной городской ёлки, случившегося за 12 дней до Нового года, было понятно, что администрация Пскова успешно вышла на новый уровень абсурда, объявив сразу два тендера – на установку искусственной и живой ёлки на одной и той же площади в одном и том же месте.

Уже тогда стало очевидно, что в администрацию под присмотром Псковской городской Думы каким-то образом пробрались последователи дадаистов-инсталяторов.

Ведь искусство дадаизма, прежде всего, основано на бессмыслице.

Девиз подрывников здравого смысла: «Дадаисты не представляют собой ничего, ничего, ничего, несомненно, они не достигнут ничего, ничего, ничего».

Правильнее всего было бы поставить прошлогоднюю искусственную ёлку на место той живой ёлки, которую власти Пскова срубили в Опочецком районе. Отправиться в заснеженный лес и установить ее на месте пня. Добавить последнюю каплю абсурда.

Не пропадать же добру? Ну и что, что дорого? Искусство требует жертв, а большое искусство – больших жертв.

Правда, события с определенного момента развивались так стремительно, что теперь уже не понятно – вместо какого пня устанавливать искусственную ёлку?

20 декабря на псковскую площадь привезли еще одну ёлку, взамен распиленной, – на этот раз уже из-под Серёдки.

Незадолго до установки первой ёлки по Пскову стали распространяться тревожные слухи о том, что дорогостоящую искусственную ёлку, стоявшую на Октябрьской площади год назад, якобы слегка покусали крысы-скобари (обычно они грызут металлические скобы, а тут ненадолго переключились на пластик).

Псковские власти эти слухи решительно опровергли, объяснив свое внезапно возникшее пристрастие к живым ёлкам тем, что искусственное дерево в установке и уходе – дорогое удовольствие и, к тому же, это некрасиво.

Псковичи с некоторых пор разделились на две партии – Партию искусственной ёлки (ПарИЁ) и Партию живой ёлки (ПарЖЁ).

Как обычно, нашлись и беспартийные отщепенцы-оппозиционеры, которым не нравятся ни зеленый искусственный колпак, ни лысые «лесные красавицы».

Искусственная ёлка, которая сейчас хранится в коробках на стеллажах комбината благоустройства Пскова, и вправду в прошлом году выглядела не очень убедительно. Она была хоть и дорогой (куплена за 1 миллион 808 тысяч рублей), но какой-то чересчур искусственной.

Если покрасить в зелёный цвет купол недостроенной гостиницы на берегу Великой, то его тоже можно назвать ёлкой.

Экономией в прошлом году тоже не пахло (не говоря уж о еловом запахе). Сборка-разборка – вещь дорогостоящая, на 40% дороже установки натуральной ёлки.

Искусственную ёлку приобретали при прежнем главе администрации, а теперь в Пскове – новая власть (но старая партия власти), у которой возникло желание сделать что-то по-своему, сэкономить и поменять вектор: «В связи с тем, что в администрацию Пскова за последнее время поступили многочисленные обращения псковичей с просьбой вернуться к многолетней традиции, установив в центре города живую».

Был выбран путь метания, путь тендеров по установке ёлки, путь отмены тендеров и прочие шарахания.

Промежуточный итог – расколотый «от мороза» ствол стоимостью в полмиллиона рублей.

История с главной городской ёлкой Пскова – случай показательный.

Главная городская ёлка – в любом случае на виду. Кривая, косая, искусственная, настоящая, с крысами или со снежинками, со снежниками в форме крыс, с крысами в форме снежинок, но всё равно – на виду.

Главная ёлка – в каком-то смысле показатель порядка. Или беспорядка.

В общем, инсталляция достигла своего – выполнила символическую функцию, а заодно создала неповторимое новогоднее настроение.

Алексей СЕМЁНОВ