Оккупация

Вплоть до эвакуации в Пскове концентрируется всё больше и больше культурно-художественных ценностей с северо-запада. В воспоминаниях В. По­но­марёва, написанных в 1950-х годах и хранящихся в Марбургском университете в Германии, отмечено, что в июле 1942 года граф Зольмс и художник Шпунгольц вывезли в Псков иконы Новгородского музея и полностью иконостасы ещё пяти храмов. «Вывезенные из Новгорода иконы и другие церковно-археологические предметы хранились в иконном фонде Псковского музея Успенской Пароменской церкви. При эвакуации все эти фонды были вывезены в Ригу, а оттуда затем – в Германию, в замок Кольмберг, близ Ансбаха». В августе 1942 года профессор Энгель из зондерштаба «Древняя и ранняя история» предпринял поездку с целью обследования музеев и мест археологических раскопок Изборска, Пскова, Новгорода. В Изборске, памятники которого Энгель оценил ещё во время первого краткого посещения в октябре 1941 года, он отмечает «гробницу» Трувора, а также археологический и геологический музей в школе, несмотря на то, что он был уже разорён, а многие его экспонаты утрачены.

В декабре 1943 года граф Зольмс обследовал культурные объекты Гдова, который к тому времени представлял уже практически опустевший островок в центре территории, контролируемой партизанами, поэтому свою поездку граф вынужден был совершить по Чудскому озеру. Не менее опасной для оккупантов оказывалась ситуация в населённых пунктах, расположенных поблизости от Пскова. 16 декабря 1943 года в письме руководителя зондеркоманды «Псков» фон Крузенштерна графу Зольмсу сообщается: «Операция по обеспечению безопасности двух древних икон, названных вами, в церкви в Торошино (в абсолютно бандитском районе) увенчалась успехом. Обе иконы находятся у районного шефа Горошанского в Пскове и ждут ваших дальнейших распоряжений».

Уже в октябре 1943 года предполагалось создание в Восточной Пруссии новой базы хранения и распределения культурно-худо­жест­венных ценностей в дополнение к существующей в Риге, так как положение в районе Риги характеризовалось как «не очень устойчивое». В феврале 1944 года начинается спешная эвакуация из Пскова и области. Руководитель главной рабочей группы «Ост­ланд» Нерлинг приказывает «при любых обстоятельст­вах вывезти библиотеку музея Пскова и церковные книги из госархива Пскова».

В Риге составлялись описи вывозимых в Германию культурно-художественных ценностей, делалась упаковка. Так, в отчёте сотрудника зондерштаба «Изобразительное искусство» доктора Рос­кампа подчёркивается, что иконы ХIV–ХVIII веков относятся к лучшим произведениям искусства, «спасённым» в России. Роскамп сообщает об упаковке произведений искусства, переданных главной рабочей группе «Остланд» в Риге для транспортировки в рейх, и о том, что 4 апреля 1944 года уже были посланы два вагона с фарфором, мебелью и т.д. Ещё 650 икон из новгородских церквей, Тихвина и музеев Пскова, произведения прикладного искусства из Новгорода, оснащение музея в Пушкинских Горах и некоторая мебель из царских дворцов в Петербурге были упакованы в течение 10-ти дней латвийскими служащими.

Далее Роскамп сообщает, что опись переданных штабу произведений искусства будет составлена на основе каталога, который сделан русскими специалистами. Каталог неполный, но в то же время в нём содержится перечень произведений, которые отсутствуют, так как «один из вагонов, укомплектованных в Пскове, потерян, опись составлена в соответствии с местами происхождения, номера находятся на тыльной стороне икон и других предметов».

Именно из «потерянного вагона» происходят две псковские иконы, хранящиеся в Даугавпилсском художественно-краеведческом музее (Лат­вия): «Николай Чудо­творец» и «Иоанн Предтеча» из деисусного чина ХVI в. Обе иконы имеют шифр Р1 (Рleskau). Эшелон попал под обстрел в районе Даугавпилса, иконы были спасены горожанами. 2 мая 1944 года доктор Форидж из зондерштаба «Изобразительное искусство», располагавшегося в то время уже в Баварии, в замке Кольм­берг, сообщает в Ригу руководителю главной рабочей группы «Остланд» Нерлингу, что 2 вагона, отправленные 12 апреля, приняты, содержимое их размещено, идёт подготовка к приёму следующей партии. 25 мая 1944 года Нерлинг высылает Фориджу перечень произведений искусства из Новгорода, Тихвина, Гатчины, Петергофа, Павловска и Пскова, отправленных 13 мая 1944 года в Лерберг группой «Север». Речь идёт о произведениях искусства, до поступ­ления в Ригу хранившихся в Пскове. 20 мая 1944 года Нерлинг пересылает в канцелярию экзарха в Риге копию акта на передачу и получение более 23-х икон, переданных экзарху 18 мая 1944-го. К сожалению, никаких более подробных данных об этих иконах нет.

Существует также список предметов, принятых от главной рабочей группы в Риге и переданных 6 июля 1944 года в Кольмберг. Список подписан Робертом Шольцем. Документ содержит перечень 393-х произведений живописи, графики и др., большая часть этих произведений принадлежит Псковскому музею, часть – Гатчинскому, Царскосельскому, Павловскому, несколько – Тихвинскому.

Принадлежность примерно четверти предметов пока не установлена. И ещё один список – на 705 единиц, принятых от главной рабочей группы «Рига» в Кольмберге 25 июля 1944 года.

Это иконы, живопись, графика, скульптура, прикладное искусство, мебель. Список подписан 5 августа 1944 года доктором Э.-А. Фориджем.

Значительная часть произведений искусства, перечисленных в этих списках (так называемая Кольмбергская опись), возвращена после войны, однако местонахождение многих не установлено до сих пор.

В Рижском музее до последних дней оставалась не разобранной выставка, демонстрировавшая «успешную деятельность» служб, занятых «спасением культурно-художественных ценностей». На ней были представлены произведения искусства из собраний музеев Новгорода, Пскова, Гатчины, Пушкина, Павловска и других пригородов Ленинграда. Рижская выставка – один из характерных примеров соперничества между службами, осуществлявшими захват культурных ценностей.

В апреле 1944 года в отчёте сотрудника оперативного штаба Роскампа сообщается, что «группа Север» часть укрытых ею произведений искусства выставила для обозрения проезжающих солдат в Рижском музее (иконы, мебель, скульптуру, фарфор). Оперативный штаб заинтересован в том, чтобы эти произведения, как и некоторые из находящихся на выставке в Бреслау, были переданы ему на хранение, так как принадлежат к «произведениям, ему доверенным», но группа армий «Север» хотела сохранить «в своей собственности выставленные в Риге произведения искусства, чтобы позднее передать их в создаваемый по желанию фюрера армейский музей». Причём некоторые произведения (например, иконостас Софийского собора, Царское место и кафедра ХVI века из Новгорода, гарнитур мебели и т.д.) оказались разрознены, так как уже были частично переданы штабу, а частично оставлены в Риге. В последние дни эвакуации В. Пономарёв составил подробный список произведений древнерусского искусства, всё ещё экспонировавшихся на выставке в Рижском музее.

Значительная часть вывезен­ных из Псковского музея культур­но-художественных ценностей в процессе их реституции в первые послевоенные годы была возвращена в Псков. Но судьба ещё множества музейных ценностей остаётся неизвестной. Среди них, например, такие уникальные памятники, как иконы «Рождество Богоматери» с клеймами жития Богоматери ХVI века и «Богоявление с Древом Иессеевым» конца ХVI века, список конца ХVIII века с иконы «Богородица Псково-Покровская», шитая хоругвь «Троица» 1630-х годов, хоросы ХV века, многочисленные археологические находки Х–ХV веков, два каменных языческих идола, произведения русских и зарубежных мастеров изобразительного искусства. К сожалению, некоторые из этих произведений известны нам только по упоминаниям. Судьба значительной части довоенных книг поступления Псковского музея остаётся неясной, а их отсутствие крайне усложняет задачу выявления потерь.

Функция сборного пункта культурно-художественных ценностей, присвоенная Псковскому музею оккупантами, и, вследствие недоступности необходимых документов, неправильное послевоенное прочтение немецких маркировок очень затруднили процесс идентификации и возврата культурно-художественных ценностей Псковскому музею, породили путаницу. В результате многие принадлежащие Псковскому музею произведения искусства попали в другие музеи страны либо так и «застряли» в тех музеях, которые в первые послевоенные годы были временными хранилищами возвращенных в СССР ценностей. Например, предметы художественной мебели, вывезенные из Псковского музея, имели шифр «РМ», что означает «Pogankin-Museum», но этот шифр был ошибочно понят как «Puschin-Museum».

В какой именно музей Пушкина попали эти предметы, неизвестно. Многие произведения живописи из псковского собрания оказались в музее изобразительных искусств Ростова-на-Дону, а произведения древнерусского искусства – в Государственном историческом музее.

Не только Псковский, но и некоторые другие музеи страны не досчитываются своих ценностей, уже давно возвращённых в Россию. Совместное выявление ошибок, честный обмен информацией между музеями и восстановление справедливости путём передачи перемещённых ценностей в те музеи, из которых они были вывезены захватчиками, – задача не менее важная, чем поиск ценностей, ещё не возвращённых в Россию.

Наталья Ткачёва

Факты

7 сентября 2001 года у стен Псковского Крома была торжественно встречена и Крестным ходом перенесена в Троицкий собор чудотворная икона «Богородица Псково-Покровская», вывезенная из Пскова оккупантами в 1944 году и спустя почти 60 лет переданная России правительством Федеративной Республики Германия.

Два года спустя торжест­венно, с остановками в Риге, Москве и Санкт-Петербурге, возвратилась в Тихвин из-за океана прославленная общерусская святыня – чудотвор­ная икона «Богоматерь Тихвинская», перемещённая ок­купантами из Тихвина в Псков в 1942 году, а в 1944 году вывезенная и из Пскова, где она впервые стала почитаться ещё и как покровительница беженцев.

Первое событие оказалось замеченным только в Германии и Пскове, а второе имело резонанс как знаменательное событие в жизни Русской Православной Церкви.

В общем, не было такого бума, который поднимается, когда, в очередной раз, обнаруживаются какие-то следы пресловутой Янтарной комнаты, ещё в советское время ставшей неким пропагандистским жупелом, отодвинувшим на задний план идеологически неугодные, но истинно невосполнимые утраты. По какой-то иронии судьбы это незаслуженное «первенство» – плод советской идеологической машины – так укоренилось в умах, что и по сей день продолжает затмевать неповторимые шедевры и национальные святыни, утраченные во время Великой Отечественной войны. И миллионной доли средств, затраченных на пропаганду и поиски этого жупела, не было вложено в поиски национальных святынь.

Но чудотворные – всё-таки возвращаются...