Население Псковской земли в раннем Средневековье

В конце V–VIII веков славяне приходят на земли, уже заселённые племенами прибалтийских финнов и, возможно, восточных балтов, о чём свидетельствуют топонимы. На северо-западе России пять процентов гидротопонимов балтского происхождения и столько же – финно-угорских. По мнению псковского лингвиста Т.Г. Никитиной, отдельные черты современной народной речи Псковщины сближают её с новгородскими говорами, другие – с юго-западными русскими говорами. Прослеживаются связи и с белорусским языком, вероятно, через него ощутимы следы балтийского влияния.

Данные антропологии также не противоречат гипотезе о контактах славян с древними балтами и финнами. Так, в 1976 году в 19-ти деревнях Кулейского сельсовета Печорского района антропологические исследования показали, что русские западной части побережья Псковского озера отличаются от русских более восточных районов. Названия островов на Псковском озере (иногда называют Талабским) связывают с балто-финским этнонимом Талава (Толова). Существует предание, что на островах Псковского озера жили талабы (или талавы), переселившиеся сюда из западных областей под давлением ливонского ордена меченосцев. Антропологи сделали выводы, что у населения псковского обозерья западно-балтийский тип нашёл яркое выражение. В эпоху Средневековья в этом районе отмечено население и с чертами древнего прибалтийско-финского населения. Таким образом, псковские кривичи как отдельная племенная единица восточного славянст­ва сложилась в бассейнах реки Великой и Псковского озера. В их формировании приняли участие местные финно-угорские племена и балты, пришедшие с ними.

Результаты исследований, накопленные за период от конца XIX века до открытий последних лет, содержат материалы, свидетельствующие о присутствии на Псковской земле IX–XVI веков неславянских этнических комплексов. Ещё в конце XIX века в «Записках Русского археологического общества» указывалось на наличие в окрестностях Пскова могильников «люцинского типа», а в каталоге Псковского музея 1914 года, Н.Ф. Окулич-Казарина, выделялись витрины с этноопределяющими вещами: «Латыши X в.», «Эсты и русские XII–XIII веков», «Ливы». Этническое определение археологического материала было сделано А.А. Спицыным для Псковского музея, и он первым выделяет среди археологических вещей коллекции именно балтского и финского происхож­дения.

Основной этноопределяющий материал дают погребальные памятники. Большое количество такого материала содержат дореволюционные коллекции Псковского музея. Вещи, характерные для неславянских культур, поступали из различных регионов Псковской губернии: Порховского, Островского, Опочецкого, Гдовского уездов, а также найдены на территории Пскова и в ближайшей округе. Почти весь материал – случайные находки, но в этой коллекции есть вещи, полученные при археологических раскопках В.Н. Глазова, В.Н. Крейтона, П.С. Рыкова, Е.И. Исполатова, В.В. Гольмстен. В этих случаях сохранились дневниковые записи и отчёты. К сожалению, во время немецкой оккупации Пскова археологические коллекции были вывезены в Германию и при возвращении частично утрачены и перепутаны. Их удалось восстановить с помощью каталогов музея Псковского археологического общества, изданных в 1897-м, 1908-м и 1914 годах и каталога XVI археологического съезда (1914 год), а также списка вещей из Псковского музея, составленного в Риге перед отправкой в Германию в 1944 году. Состав довоенной коллекции удалось установить благодаря рисункам археолога Б.А. Кои­шевского, выполненным для каталога археологических памятников Ленинградской области по Псковскому округу в 1928 году.

Обнаружение грунтовых могильников – всегда случайное. Например, в 1882 году крестьянин М. Савельев из деревни Погорелки Псковского уезда передал украшения с двух скелетов, обнаруженных им при распашке поля. Немногим раньше в музей Псковского археологического общества поступили подобные украшения с погоста Чирского. Погорелки и Чирской погост, вероятнее всего, – один большой грунтовый могильник, часть которого была занята православным кладбищем, на котором хоронят и сейчас. Из шести найденных там шейных гривен – две массивные: одна – витая из двух бронзовых дротов (прутов) круглого сечения (X–XI веков) и одна – витая из трёх массивных бронзовых дротов круг­лого сечения с конусовидными заходящими концами (VIII–XI веков). Из Чирского могильника происходят две подковообразные фибулы (сохранилась одна), бронзовый спиральный наруч, орнаментированный насечками, два зооморфных браслета со стилизованными змеиными головками из массивной пластины треугольного сечения. Интересны фрагменты головных украшений – 27 спиральных колечек большого жгутового головного венца, так называемого вайнаге, которые носили латгальские женщины в X–XII веках. Интересно шейное украшение из Чирского могильника, сохранившееся только в рисунках, – это плоская бронзовая дуга с загнутыми концами, к которой прикреплены с помощью колечек цепочки. Подобное украшение также характерно для костюма латгальской женщины XI–XII веков. В целом, при анализе вещей памятник может быть отнесён к балтским древностям и датирован XI–XII веками.

У монастыря Пантелеймона дальнего на берегу реки Черёхи, находящегося сейчас в черте Пскова, при земляных работах была найдена и передана в музей Псковского археологического общества сорок одна трапециевидная привеска, возможно, от плас­тинчатой шейной гривны, и пять орнаментированных пластинок от головного венца, принадлежащие к древностям балтов X–XII веков.

Могильники балто-финского типа открыты и на территории самого Пскова. В 1881 году при строительстве дома Дворянского Собрания найдены три подковообразные фибулы, трапециевидная привеска с якорным орнаментом, три умбоновидные бронзовые привески, которые известны нам только по описаниям и рисункам в каталогах. Вещи были определены А.А. Спицыным как финские X века. При строительстве корпусов Земской больницы в 1886 году также были раскрыты костяки с вещевым материалом. Среди находок – браслеты со стилизованными змеиными головками, бронзовые спиральные наручи, сделанные из ленты треугольного сечения в 12-13 витков, четыре спиральных перстня из круглой проволоки, скрученной в спираль, 22 спирали от головного венца и плеть этого же венца, шейные гривны. Характерно, что в коллекции могильника находились браслеты и древнерусских типов: пластинчатый браслет, плетёный браслет из четырёх проволок, трёхпроволочный браслет с обрубленными концами. На найденной пластинчатой гривне с уплощёнными концами пробито 32 дырочки, и на колечках привешены 32 трапециевидные привески. Самая интересная привеска – небольшая, с выпуклым орнаментом, которая напоминает скандинавские украшения (сохранилось только её изображение). Орнамент подвески ближе всего соотносится с третьим стилем эпохи викингов, который называют «Большой Зверь» (X–XI века). На привеске изображены две переплетённые звериные фигуры. Головы зверей изображены в профиль, чётко выделены глаза и большие уши. Нижняя часть привески украшена орнаментом из розеток. Сочетание стиля «Большой Зверь» и растительного орнамента усложняет рисунок. Такое сочетание даёт возможность предполагать, что это местный вариант скандинавских привесок, «гибрид» русско-славянского стиля. По данным музея Псковского археологического общества, ещё шесть подобных привесок X–XI веков найдено в деревне Дубровно Порховского уезда, и по рисунку они аналогичны привеске из могильника на Завеличье. В целом, памятник на Завеличье может быть датирован XI–XII веками и отнесён к могильникам балтского происхождения с присутствием вещей как финно-угорского типа, так и древнерусского происхождения.

В небольшой статье невозможно даже вкратце осветить все проблемы раннесредневековых этнических взаимодействий на Псковщине. В частности, оставляя в стороне проблематику культуры псковских длинных курганов, отмечу, что, вслед за В.В. Седовым, считаю её в целом славянской, не отрицая в её составе иных этнических традиций. Сосредоточив сейчас внимание на материалах «дореволюционной коллекции», мы убедились, что в фондах Псковского музея отчётливо выделяются типы вещей, которые служат этно­определяющими маркёрами для прибалтийско-финского компонента и отражают этнически пёст­рый состав населения центра Псковской земли и Пскова. Но важнейшим источником исследования этнического состава населения этой территории является не только материал погребальных памятников, но и артефакты, полученные в результате исследования культурного слоя Пскова, городищ Камно и Изборска. Именно археологические данные должны стать основой для комплексного изучения этнокультурных взаимодействий в раннем средневековье на Псковщине, материалы других дисциплин имеют важное значение.