Трубка мира

Обычно такие концерты любит устраивать Йохан Микаэл Кац – англо-голландский дирижёр, постоянно сотрудничающий с симфоническим оркестром Псковской областной филармонии. Г-н Кац часто обращается к творчеству не самых известных композиторов и к экзотическим темам.

Но на этот раз за пультом симфонического оркестра Псковской областной филармонии стоял Эдуард Банько.

В филармонии «играли в индейцев». Ноябрьский концерт назывался «Индейская сюита».

Точно так же называется произведение американского композитора ХIХ века Эдварда Мак-Доуэлла.

«Индейской сюитой» псковский концерт завершился.

Принято считать, что Мак-Доуэлл второстепенен и внимания не заслужил.

В знаменитой книге «А дальше шум» музыкальный обозреватель журнала «Нью-Йоркер» Алекс Росс пренебрежительно написал: «Реестр американских композиторов включал такие имена, как Джон Ноулз Пейн, Горацио Паркер, Джордж Уитфилд Чедвик и Эдвард Мак-Доуэлл, - имена умелых ремесленников, соответствовавших стандартам своего европейского образования, но не умевших найти язык, который был бы исключительно американским или их собственным».

Все эти композиторы входили в «Бостонскую шестёрку», которой, разумеется, далеко до знаменитых американских писателей того же времени (Германа Мелвилла, Эдгара По, Уолта Уитмена, Марка Твена).

И всё же неправильно считать, что американские композиторы второй половины ХIХ века исключительно копировали европейские стандарты.

Эдвард Мак-Доуэлл долго изучал музыку североамериканских индейцев, и это отразилось в его Второй (Индейской) сюите.

«Ирокезская пляска скальпов» и прочие части, звучавшие в Псковской филармонии, об этом свидетельствуют.

Особой славы у современников Мак-Доуэлл не снискал. В итоге его из университета, в котором он преподавал, безжалостно уволили и принялись изощрённо травить, доведя до больницы для душевно больных, в которой Мак-Доуэлл и умер.

По тем временам Мак-Доуэлл был человеком слишком широких взглядов.

Тем важнее о нём вспомнить сейчас, спустя сто с лишним лет.

А начался псковский концерт с симфонической поэмы «Ханицио» мексиканца Сильвестре Ревуэльтаса, о котором российские слушатели знают, наверное, ещё меньше, чем о Мак-Доуэлле.

Ревуэльтас тоже вдохновлялся музыкой индейцев, но его занесло совсем в другую сторону, чем Мак-Доуэлла. Время было другое. Музыка ломала привычные рамки.

Сильвестре Ревуэльтас был связан со школой эстридентистов — мексиканских футуристов. В разухабистой поэме «Ханицио» это чувствуется. Как будто слушателю предлагается пройти жертвенный огонь, воды реки Колорадо и медные трубы, звучащие, как ветер в ущелье Скалистых гор.

Перехлёст чувств и избыточная пестрота напомнили мексиканскую серию работ Ивана Несветайло, [

На фоне Ревуэльтаса американский композитор Чарльз Сэнфорд Скилтон с «Первобытной сюитой» кажется сдержанным и академичным. Но помимо этого ощущалась в его музыке какая-то ясность, которая позволяет сказать, что, пожалуй, это была лучшая часть концерта.

Чарльз Сэнфорд Скилтон отталкивался от танцев индейцев шоуни, виннебаго (народ группы сиу), и это наводит на мысль о том, что разница между племенами индейцев такая же, как разница между белыми европейцами – испанцами и шведами, русскими и немцами.

Чарльза Сэнфорда Скилтона называли американским Григом, и он заслужил, чтобы его музыка хотя бы раз в десять лет звучала в Псковской областной филармонии.

Самым же известным композитором, чья музыка прозвучала в этот вечер в областной филармонии, был бразилец Эйтор Вилла-Лобос. Его сочинения звучат в Псковской филармонии регулярно.

Да, звучат, но не в сочетании с музыкой Ревуэльтаса и Мак-Доуэлла, и от этого эффект совсем другой.

На этот раз симфонический оркестр Псковской филармонии (дирижер - Эдуард Банько) исполнил Концерт для гитары с оркестром, солист - Константин Ильгин (гитара, Санкт-Петербург).

Первобытных ритмов здесь не было и быть не могло.

Это была другая сторона медали, в смысле, другая сторона индейского амулета.

* * *

Русская культура, как ни странно, давно и крепко связана с индейской темой. Достаточно вспомнить перевод «Песни о Гайавате», сделанный Иваном Буниным.

И вообще, вся эта «влажная свежесть долин, голубой дымок вигвамов, шум рек и водопадов…», Чингачгук, Виннету и Оцеола в нашей стране неизменно пользовались повышенным вниманием.

Индеец был не олицетворением жестокости и дикарства, а символизировал тягу к свободе и независимости.

О свободе задумываешься и тогда, когда звучит музыка, объединённая общим притягательным названием «Индейская сюита».

Хочется убедиться, на месте ли ещё вкопанный в землю томагавк? Не стащил ли его какой-нибудь коварный бледнолицый?

Алексей СЕМЁНОВ

1 См.: А. Семёнов. Острое блюдо // «ПГ», № 19 (641) от 15-21 мая 2013 г.